«Христиански аскетизм» или «христианская аскеза» это совершенно другое. Это особый случай духовно-нравственного состояния человеческого «сознания». Он никоим образом не может, в своей полноте, быть выведен из последовательности всех предыдущих состояний человеческого «сознания». В «сознании» человека происходит совсем особое и плохо описуемое «нечто», которое в Предании Церкви Христовой называется – Сретение – встреча с Богом.

Главнейшим смысловым содержанием «христианского аскетизма», следует сказать - его «сущностью», является борьба человека с его собственным эгоизмом, гордыней, самостью! И самым важным моментом во всём этом, является то, что формально, в системе тех «действий», к которым прибегает «христианский аскет», нет ничего такого, что отличало бы христианскую аскетическую систему от «внехристианской». Все различия кроются в том понимании «аскетического действия», которое выражается в Предании Христовой Церкви одним единственным ёмким словом – «смирение».

Христианская Философия содержит в себе некое «учение об аскетическом действии», о котором нам необходимо сейчас сказать, прежде чем мы примемся за наши дальнейшие рассуждения. «Аскетическим действием» с точки зрения Христианской Философии является такое «действие», которое меняет онтологические принципы мышления человеческого «сознания». Иными словами, происходит переконструирование онтологии, то есть самой бытийной реальности, в которой находит себя «самосознание» человека. А вслед за этим, и человеческое «сознание» видит совершенно по-другому и весь окружающий его «мир». Совершенно меняется «мышление» человека. Его «сознание» становится совершенно другим онтологическим конструктом или, выражаясь в терминологии Философии Лица, новым конструктуитом, который замечателен тем, что имеет кардинально иное духовно-нравственное качество. Происходит таинство рождения «нового человека», которое Предание Церкви Христовой и называет – встречей человека и Бога истинного.

В противном случае, происходит лишь изменение психологического состояния человеческого «сознание». Его духовно-нравственная конституция остаётся неизменной количественно или не затронутой качественно. Человеческое «мышление» предстаёт перед нами как новый концепт, вернее, - конститут. Но не как «новый человек». Человек-то, как раз и остаётся по-прежнему «ветхим человеком».

В «аскетизме» как таковом возможны четыре рода аскетических событий, - назовём их пока так! Это телесная аскеза или физическая аскеза (физическое действие), плотская аскеза или психофизическая аскеза (психофизическое действие), душевная аскеза или психическая аскеза (психическое действие) и духовная аскеза или онтологическая аскеза (онтологическое действие). Лишь только в последнем случае, когда все «аскетические события» сливаются в единое гармоничное целое, мы имеем дело с «христианским аскетизмом» или с «аскетическим действием» как таковым.[3] Без этого последнего и наивысшего этапа, любое «аскетическое действие» остаётся незавершённым, «психологическим», а не «онтологическим».

«Христианский аскетизм» это всегда борьба с собой, не с кем-то другим, не с какими-то внешними условиями нашей жизни, а с нашим отношением к этим условиям. А здесь возможен выбор только из двух принципов: или моё отношение к этим условием можно назвать – смиренным или этого сделать нельзя. В точности по слову святого преподобного отца Марка Подвижника: - «Духовная жизнь человека состоит на 10% от тех обстоятельств, которые с ним происходят, и на 90% от того, как он к ним относится».

I. I. 1. 2. Аскеза как психофизическое (плотское) действие.[4]

Итак, мы можем выделить в «христианском аскетизме» три аспекта, на которые нам с вами, особенно на последний аспект, следует обратить здесь своё внимание. Первый аспект это аскетизм как психофизическое действие, второй аспект – аскетизм как психологическое (душевное) действие и последний, третий аспект это аскетизм как онтологическое (духовное) действие. Приступим же к рассмотрению «первого аспекта».

Этот аспект, рассматривает «аскетический процесс» как процесс, который протекает в «плоти» человека. То есть, затрагивает «материальную» - «физическую» и «эмоциональную» жизнь его «сознания». Он представляет собой, конечно же, аскетическое начало или аскетическое основание всего нашего понимания «аскетического процесса». Этот аспект «аскетизма» широко описан и исследован в аскетической литературе. Как научной, так и популярной. Понимается он, в первую очередь как «упражнение» - многократное и настойчивое понуждение человеком самого себя к повторению каких-либо «физических действий» или воздержанию от каких-то «физических действий». С целью воспитания в себе правильного отношения к этим «действиям». В первую очередь «воспитания» правильного рефлекторно-физиологического отношения. Имеются  виду «ощущения» и «переживания» человеческого «сознания». Они всегда связаны с тем или другим «физическим действием». А затем уже и эмоционального отношения.

Воспитание правильного «рефлекторно-физиологического отношения» к любому «физическому действию» или физическому событию, происходящему с человеком, является первым основанием этого психофизическое аспекта «аскетизма». Воспитание правильного «эмоционального отношения» к внешним физическим обстоятельствам жизни человека, представляют собой второе основание этого же аспекта.

Если мы ограничиваем себя вниманием только к этим двум основаниям «плотской аскезы» или аскезы нашей плоти, то мы остаёмся в рамках такого «аскетизма», который можно назвать только «внехристианским». Самым главным и важным, третьим основанием этого аспекта «аскетизма», является выход «аскета» за рамки понимания этого процесса как процесса взаимодействия между «субъектом» и «объектом». В этом и состоит «существо» христианского понимания «аскетизма». Для христианского «аскета» очевидно, что главным «объектом» приложения его аскетических усилий является его отношение к самому себе и к тем «субъектам», которые приходят к нему или с которыми сталкивается он сам.[5] То есть, «христианский аскетизм» возможен только в «общении», - отношении между «субъектом» и «субъектом», которое построено на духовно-нравственных принципах триалектики общения, применяемых в Философии Лица.[6] Они основаны на заповедях блаженства из Евангелия Иисуса Христа. Это и есть тот первый шаг, который ведёт «аскета» к пониманию любви как смирения. И делает для него возможным вхождение в это «смирение».

Только на этом основании «аскет» может выработать в себе привычку, способность или навык, с истинной любовью относиться ко всем «предметам», «явлениям» и неразумным «существам». Ко всему тому, что  его «окружает», и всему, что с ним «происходит».

а). Тренировка (упражнение) – многократное повторяющееся физическое действие соответствующее выбору человеческого «Я».

«Плотский аскетизм», как «психофизический процесс», действительно предполагает попытку смены психофизических приоритетов человеческого «сознания». Смены плотских императивов, или, говоря проще, «привычек», - «навыков». Аскетический инструмент, которым пользуется здесь человеческое «сознание» может быть назван тренировкой или принуждением, говоря аскетическим языком, - понуждением себя. Основную роль здесь играют, как мы с вами уже отмечали, «воля» и «эмоции» человеческого «сознания».

Человеческое «Я», утверждает свою «волю» всеми силами «сознания». Утверждает в выборе того, что есть «добро» и Кто есть «истина».[7] Перед его внутренним взором с предельной ясностью открывается всё то «плотское», что отделяет его от этой «Истины» - Иисуса Христа! Тот плотской грех или плотская страсть, которая не даёт ему, ищущему дружбы с Христом Иисусом, даже приблизиться к Нему. Здесь не требуется напряжения или даже особого внимания «ума». Ибо «плотский грех» очевиден! Даже заплутавшему между «добром» и «злом» современному «сознанию». Нет здесь нужды и в каких-то специальных усилиях «совести». Ибо даже современные, размытые и часто извращаемые, морально-этические нормы и взгляды, достаточно чётко обличают «плоские страсти» человека. Нет нужды придумывать какие-либо специальные аскетические упражнения. Достаточно просто быть терпеливым, упорным и настойчивым в своих постоянных и непрекращающихся попытках, отказаться от всего «греховного» и «страстного». Выбирая всё ему противоположное, – «нравственное» и «воздержанное». Для этого вполне достаточно эмоциональных усилий человеческого «сознания», поскольку эмоциональная жизнь человека затрагивает все те «силы», которые действуют в «плоти» человека. Его «ум» и «сердце», «волю» и «совесть». Здесь нет необходимости в творческих прорывах и озарениях «сознания». Здесь откровения о своей «плоти» человек получает через подсознание. А для усвоения этих «открытий» человеческому «сознанию» необходимы лишь вера и время. А они проявляется в этом случае, через «терпение»: - «настойчивость» и «упорство». Длительность фактора «времени», в этом случае, никогда не может быть определена заранее. Слишком от многих условий она зависит!

Самым интересным и неожиданным моментом в исследовании процесса «психофизической аскезы» является положительность или отрицательность результата этого «процесса». Положительная динамика «психофизического процесса» несвойственна для «христианского аскетизма». Ибо «психофизический процесс», сам по себе, не является его завершением, а нуждается в дальнейшем развитии и углублении, переходя в следующие фазы «христианского аскетического процесса». Если же «аскет» не признаёт в своём «сознании» подобной необходимости, то психологические глубины его «сознания», основываясь на главных и наиболее психологически энергийных «страстях», - тщеславии и «гордыне», могут соткать для него онтологическую иллюзию победы над «греховными страстями».

Психофизические усилия любого «аскета» это есть его попытки стать хозяином своей «плоти». Задача, стоящая перед ним, заключается в победе над «страстями». Или, хотя бы, в обуздании «страстей». Сдерживание их в каких-то рамках. В допустимых, желательно минимально допустимых, пределах. При настойчивых, систематических, не от случая к случаю, попытках этого рода, «аскет» сталкивается с тем, что у него ничего не получается. С тем, что его «воля» слаба, больна. Иначе говоря, - она не свободна! [8] Перед «аскетом» впервые и с максимальной очевидностью, становится вопрос о свободе его «воли». Вернее сказать, проблема его несвободы, - «несвободы» его «воли».

б). Плоть и воля человека. Проблема свободы.

В Предании Церкви Христовой, в той его части, которая касается аскетического делания, с неизменной настойчивостью, неоднократно, приводится следующая мысль: - «Кто чем побеждён, тот тому и раб!» Человек начинает видеть себя «рабом» своих привычек. И если ранее эти «привычки» его не сильно раздражали, поскольку они не мешали ему в его увлечениях, то сейчас совсем другое дело. На этот раз человек увлёкся духовно-нравственным совершенством и красотой Иисуса Христа! И его психофизические привычки стали очевидной преградой на пути его увлечения Иисусом Христом, интереса, а может даже и стремления, к Нему.

Да! Человек с очевидностью сталкивается с этой проблемой. В его жизни назревает возможность и необходимость «аскетического события». Неизбежность предприятия какого-либо «аскетического делания», связанного с этими его «плотскими привычками». И он, начиная предпринимать попытки каких-то реальных действий, сталкивается с тем, что его «воли» хватает  только лишь на то, чтобы поддерживать в своём «сознании» аскетические мечты и аскетические намерения. А вот на совершение реального аскетического поступка её, - «воли», явно не хватает.

Оказывается, что для того чтобы совершить «выбор», решить проблему аскетического выбора, поменять-таки свои «психофизические приоритеты», необходимо изменить всю свою «жизнь». То есть, - выйти за рамки «психофизического процесса». Нет в человеческой «плоти» того основания, которое бы могло стать опорой, фундаментом для «аскетического действия». Которое, напоминаю, изменяет само основание человеческого «сознания», - его «онтологию». Греховные страсти человеческой «плоти» имеют своим источником такое повреждение человеческой «природы», которое находится не в «плотской сфере существования» человека, а гораздо глубже. В неведомых глубинах его «души». Там и только там есть то основание, на котором может быть разрешена проблема выбора человеческой «воли». Выбора между «рабством» и «свободой».

в). Понуждение  воли  к совершению аскетического действия. Постановка проблемы выбора.

Человеческое «сознание» вынужденно обратить своё аскетическое внимание не только на свою «плоть», на «психофизические процессы», происходящие в ней. Но и на своё плотско-душевное единство. Наступает время «аскетического делания» в «душевной сфере существования» человека. В его «психике»! Но человеческая «психика», хоть и своя собственная, это не запертая дверь в соседнюю комнату. Её нельзя просто так взять и открыть. Тем более что между «плотью» и «душою» в человеческой «природе» присутствует некое разобщение! Как результат её «страстности», выражающейся  в том, что «природа» человека стала доступна разрушению – тлению.[9] Свой образ жизни, свои психологические привычки и психологические приоритеты,  человеку не так-то просто поменять! Психологический императив человеческого «сознания» это та твердыня, которая не может быть взята штурмом. Тут предстоит долгая, может быть многолетняя, требующая всей жизни, аскетическая осада.

Человеческому «Я» препятствует зависимость его «природы» от страстной привычки. Кроме того, это привыкание к «страсти» развивалось не без участия самого человеческого «Я». Любая «страстная привычка» имеет над человеческим «Я» свою психологическую власть. Она не только привлекает его, но и манит. Обладая, казалось бы, какой-то внешней, психологической силой. Той «силой», которая превышает собственные «душевные силы» человека. И кажется ему внешней, не его собственной. Здесь человеческое «Я» впервые сталкивается с присутствием злой воли в своей «природе». Такой «воли», которая представляется «внешней», чужой, по отношению к человеку.[10] В этом состоит «существо» проблемы зависимости человека от «страсти», в том числе и наркотической зависимости. В этом же заключается и вся сложность её решения.

Каковы же могут быть пути решения этой проблемы? Рассматривая психофизический аспект «христианского аскетизма» мы с вами отметили, что перед «аскетом» ставится проблема выбора им своего плотского поведения. И столкнулись с тем, что правильный выбор «поведения» невозможен в рамках самой «плотской жизни» человека. Необходим более широкий выбор – выбор образа жизни. Человеку недостаточно увидеть красоту жизни Иисуса Христа и удивиться тому, - как красива жизнь без греха! Если человек хочет последовать этой «красоте», пред ним непременно станет вопрос, - Как этого достичь? А достичь этого можно только одним способом, - жить как Христос! Каким же образом человек может войти в жизнь Иисуса Христа? – в христианскую жизнь. Только через жизнь Церкви, которая есть самое тело Христа Иисуса.

Таким образом, мы наглядно убеждаемся в том, что сама возможность для «аскета» совершить «аскетическое действие» обусловлена степенью связи его собственной религиозности с его церковной жизнью. Жизнью в Церкви Христовой. Только здесь возможно вхождение человека в «образ жизни» Иисуса Христа.[11] И, как следствие, обретение возможности достижения этой красоты, - красоты истинной духовности, совершенной «духовной жизни». Поскольку вся предшествующая жизнь «аскета», его психофизическое аскетическое делание, проходила в той аскетической среде, которую вполне можно назвать «внехристианским аскетизмом».

И вот тут-то перед человеком во всей своей полноте встаёт Евангелие Иисуса Христа. И начинается, собственно, само решение им проблемы несвободы своей «воли». Его борьба с самим собой за возможность его вхождения в «духовную жизнь»! Заметьте интересный момент, - борьба человека за «духовность» протекает на поле его «душевности». Идёт борьба человека с самим собою за чистоту его «души»![12] Только после этой победы, для «аскета» становится достижима окончательная и совершенная «чистота» его «плоти».

I. I. 1. 3. Аскеза как метафизическое (душевное) действие.

Центральным местом метафизической аскезы, её сущностным содержанием как «душевного действия», является вера в Иисуса Христа. В то, что он действительно богочеловек, Сын божий и Сын человеческий. Воплотившееся божественное лицо. Бог Сын, ставший «человеком». Человеческое «сознание» должно искренне «верить» в то, что Евангелие повествует о реальной человеческой жизни. Жизни  - без «греха». В то, что «безгрешная жизнь» – реальна, и  возможна для каждого человека! Поскольку, она уже осуществлена «богочеловеком» Иисусом Христом. И Он, будучи не только человеком, ни и Богом, способен сделать каждого человека, того, кто этого пожелает, -  участником этой Его «безгрешной жизни».

Заключая всё сказанное, мы можем подытожить то главное отличие, которое существует между «психофизической аскезой»  и «метафизической аскезой»:

- «Психофизическая аскеза» возможна и при «вере» человека только в свои собственные силы. Но, её полнота и совершенство достигается лишь тогда, когда она становится гармоничной частью «метафизической аскезы»;

- «Метафизическая аскеза» реально осуществима при условии, реальной «веры» человека в богосыновство и «богочеловечество» Иисуса Христа.

Иного развития «аскетического процесса» как процесса «христианского аскетизма» не существует. Любые другие «аскетические события» в «душевной сфере существования» человеческого «сознания» просто не могут быть христианскими. Для этого необходима реальная «вера христова».

Зададимся вполне практическим вопросом, - С чего же всё начинается? Как нам войти в эту саму «метафизическую аскезу»? Ведь наша «воля» по-прежнему слаба и несвободна! Мы не можем достичь решающего и даже более-менее заметного, успеха в очищении нашей «плоти».

Всё дело в том, что нам необходимо перейти от нашего чувственного восхищения Иисусом Христом и эмоционального поклонения Ему, к самому главному в нашей «душевной жизни» - умному богословствованию! Нам необходимо обратить внимание нашего «ума», а не «сердца», на красоту жизни без «греха». При этом совершенно неверно думать, что внимание нашего «ума» к Христу Иисусу может быть только интеллектуальным. Ведь человеческое «сознание» может «мыслить» разнообразно. Не только рационально, но и иррационально. Не только формально, но и образно. Не только абстрактно, но и предметно. Поэтому умозрительное познание Иисуса Христа доступно любому человеку. Учённому и поэту. Мудрецу и простецу. Министру и пастуху. Царю и нищему. Президенту и бомжу. Всё дело только в устремлении и настойчивости человеческого «Я» к Добру и Благу. Его интерес к тому, кто есть Путь, Истина и Жизнь.

а). Понуждение  ума  к совершению аскетического действия. Проблема выбора – из чего выбирать и что выбрать. Вера от слышанья слова Божия.

Итак, каков следующий этап развития «христианского аскетического процесса»? Этим этапом должны стать усилия человеческого «Я» по побуждению и понуждению своего «ума» к обращению внимания на жизнь без «греха». На богочеловеческую жизнь, - жизнь в гармонии между человеком и Богом, образец «красоты» которой показан нам в Евангелии. И этого внимания человеческое «Я» достигает усилиями своей «воли» и «совести». Сильно возрастает роль «чувственной жизни» человека. Она происходит путём усложнения и обогащения «эмоциональной жизни» человека, при его попытках гармоничного соединения «ума» и «сердца». Важным здесь является то, что это «соединение» происходит по инициативе  и при усилиях «сознания», но возрастает оно невидимо и неторопливо, в глубинах «подсознания». Никоим образом, при этом, недопустимы какие-либо попытки искусственного ускорения созревания этого соединения.  

Естественно, что перед нами опять встаёт чисто практический вопрос, - В чём заключается жизнь без «греха» и её «красота»? Каковы «критерии»?! Всем понятна и привлекательна эмоционально-чувственная сторона этого явления, называемого, чаще всего, «благом», «любовью», «радостью» или «счастьем». Каковы же умозрительные «критерии», пользуясь которыми в практической жизни можно достичь такого состояния «души», в котором это всё было бы возможно.

Морально-этический или социальный опыт любого «сознания», и «ипостасного», и «общественного», предлагает очень большой выбор подобных критериев, пользуясь которыми человеческие сообщества и отдельные люди пытались достичь этого состояния. Но, в конечном итоге, мы знаем, что лишь немногие достигали в этом успеха. Даже внутри Церкви Христовой далеко не все понимали и понимают, что же такое святость. И ещё меньше тех, кто ею реально обладал и обладает. Поскольку общечеловеческие тенденции в понимании правды и лжи, истины и заблуждения, «добра» и «зла», в конечном итоге, глубоко проникли и в христианское религиозное сообщество. Так называемый здравый смысл и пресловутые общечеловеческие ценности настолько далеко отстоят от благой евангельской вести, что «уму» очень трудно принять факт того, что выбирая между «добром» и «злом» человек выбирает на самом деле между «злом» и «злом».[13] В этом и заключена вся суть проблемы выбора критериев человеческим «умом». Она ярко иллюстрируется словами В. Н. Лосского: - «Бог Евангелия – не есть бог философов. И, к сожалению, очень часто, - не бог богословов!»

Вы, наверное, уже поняли, что речь идёт о проблеме выбора критериев религиозной жизни человеческого «сознания». Препоной дальнейшего развития «аскетического процесса», в его душевной части, как вы помните, стал привычный для нас «образ жизни». В нём религиозность имела активное своё проявление преимущественно в «психофизической» или «плотской» сфере жизни человека, интересующегося «аскетизмом». Теперь его «сознание» дошло до понимания того, что процесс воцерковления должен развиваться вовнутрь, в его «душевность», а не только вовне, в его социальную жизнь в христианском религиозном сообществе. И здесь церковная религиозность предлагает ему на выбор два варианта. Первый вариант это десять заповедей Моисея. Второй вариант – Нагорная проповедь Иисуса Христа, а именно заповеди блаженства!

Это утверждение, несомненно, вызовет удивление у большинства формально верующих людей. Тех, которые не сомневаются и не особо задумываются о подлинности своего «христианства». Разве эти «заповеди» не есть единое целое, так как и в том и в другом случае содержат в себе заповеди любви? Разве «заповеди блаженства» не вытекают из «десяти заповедей», являясь их продолжением: - развитием и пояснением? Тем не менее, эта проблема выбора между ветхой системой заповедей и новой системой заповедей, является самым первым реальным столкновением человеческого «сознания», в его «умозрении», с некоей очень важной границей. Границей «созерцания», от качества которого зависит состояние «мышления» всего «сознания» в целом. Именно здесь проходит «граница» между «душевностью» и «духовностью» человека. Между психологической жизнью его «души» и онтологическим состоянием самого «существа» человека. Не только его «природы», но и его ипостасного «Я». Реальным или реально-бытийным отношением человека к Богу как «тварного лица» к «нетварному лицу». Соответствие «образа» и «первообраза». Стремится ли этот «образ» к богоподобию. К уподоблению своему «первообразу» или же просто не думает о нём. А может быть и, напротив, всячески избегает этого богоподобия.

Эта «граница» резко отделяет всё ветхое, «греховное» от всего нового, «святого». О том, что она  реально существует, свидетельствует нам сам  Сын человеческий - Иисус Христос. В самом начале своей Нагорной проповеди, говоря о ветхозаветных заповедях, данных Моисеем народу израильскому, Он говорит: - «По жестокосердию вашему даны были эти заповеди Моисею! А ранее не было так, и ныне более не будет!» Что же имеет в виду Сын божий? 

Если вы помните повествование книги Исход, входящей в Пятикнижие Моисея, - Тору, часто именуемую попросту - Закон, Господь Бог дважды давал Моисею Скрижали Завета:

- Первые заповеди на каменных пластинах, - скрижалях, были начертаны самим Богом. Но Моисей, в гневе, разбил их, увидев свой народ поклоняющимся идолу, - золотому тельцу. Они, просто напросто не могли понять «умом» и принять «сердцем» представленную им формально и абстрактно, истину о том, что Бог есть любовь! Что Он не судия, а любящий и прощающий Отец. Всю онтологию любви, как высочайшей нравственности, как абсолютную духовность – божественной духовной жизни, избранный народ - израильский народ мог воспринять. Даже тогда, в то ветхое время. Для этого ему была показана похоть плотской жизни (Египет) и похоть душевной жизни без любви, ради материальных и видимых целей (Пустыня). Всё это оказалось преодолимо для «сознания». Но «гордыня» осталась непреодолимой без «любви». А «любовь» не может быть «познана» никаким иным способом, как только в «общении». В обращении «лиц» друг к другу. Только личным примером. Но Моисей не был способен на такой «личный пример». Он был благочестив, но не любвеобилен. Он не был в «общении» с Богом «лицом к лицу». Не видел «лица» Бога. А «созерцал» только «задняя» Его, - следы божества. Как он сам и свидетельствует об этом чуть ранее, в этом же повествовании. Таким образом, Нагорной проповеди от Моисея не состоялось. И Богу пришлось дать избранному народу – «Закон»;

 - Вторые заповеди - «Закон» был записан, под диктовку божественного гласа, уже самим Моисеем, вернувшимся на вершину горы. В чём же состоит сущностный смысл ветхозаветных заповедей? Давайте рассмотрим их.

Русский текст «десяти заповедей» в синодальном переводе звучит следующим образом:

- «Я Господь, Бог твой! Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим; (1)

- Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им. Ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов их, до третьего и четвёртого рода, всех ненавидящих Меня. Бог, творящий милость до тысячи родов всем любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои; (2)

- Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно; (3)

- Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои. А день седьмой - суббота Господу, Богу твоему. Не делай в тот день никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его; (4)

- Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе; (5)

- Не убивай; (6)

- Не прелюбодействуй; (7)

- Не кради; (8)

- Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего; (9)

- Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего». (10)

Человеческое «сознание» в результате греховного повреждения оказалось заключено в «кожаные одежды». Оно сделалось не способным воспринять божественные гласы напрямую, без «плотского» примера следования «заповедям любви». Это привело к тому, что стало необходимым воплощение Сына божьего. Но для этого было нужно некоторое «время», в ходе… Продолжение »